Репортаж

[ran]

РЕПОРТАЖ

Получив редакционное задание сделать репортаж об Эклектическом факультете, я, конечно, сразу же связался по телефону с руководством Университета. Мой собеседник, один из проректоров, был, казалось, сильно удивлён выбором факультета: «Давайте лучше на Физико-литературный, в главный корпус, - сказал он, - зачем вам переться в такую даль? Я сам там не был уже лет пять, наверное, и даже не знаю, что там происходит».  Когда я объяснил ему, что не могу менять задание по своему произволу, он заметно расстроился, но всё-таки пообещал решить этот вопрос с деканом факультета: «Вам позвонят. Дорогу советую искать по навигатору. Удачи!»
Три дня я ждал звонка, а на четвёртый позвонил в деканат сам. Мне ответили, что декан только что ушёл. Я позвонил на следующий день утром: его ещё не было на работе. А через час было уже поздно: декан успел уехать  в командировку, до следующего утра. Номер мобильника мне дать отказались: «По телефону мы телефоны не даем». Тогда я решил действовать на свой страх и риск.
Навигатор привел меня на лесную дорожку. Вокруг возвышались гигантские ели, по которым скакали бесчисленные белки. Время от времени они спускались на землю. Две белки даже забрались ко мне в машину и начали попрошайничать еду. С трудом отогнав грызунов, я вышел из машины и направился к одиноко стоящему зданию с балконом.
Не успел я занести ногу на первую ступеньку лестницы, как из стоящего рядом автомобиля выскочили два амбала, одетых в камуфляжную форму. Они повалили меня на землю и скрутили мне руки за спиной. «Майор Росгвардии Умный, - представился один из них, - что вы тут делаете?».
Майор оказался действительно умным, потому что уже через полчаса меня отпустили. Оказалось, что в здании, куда я направлялся, размещается суперсекретный  институт земледелия и растениеводства, охраняемый Росгвардией.  А Эклектический факультет находится в ста метрах правее, за забором. Росгвардейцы были так добры, что даже рассказали мне, как попасть на огороженную территорию. Не стоило искать калитку, - все калитки давно были закрыты на замки, а то и заварены сваркой. Люди же пробираются внутрь через дыру в заборе, скрытую между гаражами.
Добравшись до забора, я обнаружил, что это вовсе не забор, а вполне себе художественная ограда, собранная из чёрных штырей, оканчивающихся острыми пиками. Правда, когда я повернул налево, к гаражам, ограда перестала быть художественной и превратилась в секции сеточных кроватей, приваренных к  металлическим трубам. При этом каким-то непостижимым образом этому сооружению удалось слезть с бетонного фундамента…
Первый гараж стоял перпендикулярно всему остальному ряду гаражей и его ворота открывались прямо на стену второго.  Как туда можно было загнать автомобиль, навсегда осталось для меня загадкой. Между первым и вторым гаражами и пролегала дорога к заветной дыре в заборе.  
Пролезши через дыру и чуть было не разбив голову о трубу проходящей рядом теплотрассы, я, наконец, оказался перед зданием Эклектического факультета. Это было старое обшарпанное пятиэтажное строение неопределённого цвета. Рядом с входом, прислонившись к стене, возлегал белый ребристый конус длинной около трёх метров. Ни единой мысли о том, что это может быть, у меня даже и не возникло, поэтому я обратился к парнишке, курившему в сторонке.
- Любезный, не подскажешь, что это за хрень тут лежит?
- Я не знаю. И никто не знает. Она всегда тут лежала.
- Что, действительно никто не знает?
- Ходят всякие легенды, но я им не верю. Будто бы это - предмет культа, истукан такой. Стоял здесь с незапамятных времен, а древние эклектики приносили ему жертвы. Строители, когда корпус строили, капище снесли, но истукана увезти не решились: боялись навлечь проклятия. А в знак примирения нового пристроили - прямо на южном торце корпуса.
- Интересно. Пойду, посмотрю.
- Сходите. Только все это - брехня. Просто архитектор попался озабоченный. А насчёт этой хрени, то я скорее поверю, что она осталась от инопланетян. «Пикник на обочине» читали?
- Ну, ты загнул, однако.
- А что? Я семь лет уже здесь учусь и до сих пор ничего не понимаю.
Обойдя «Мицубиси Паджеро», стоящий под прикрепленной к стене корпуса табличкой «Машины не ставить: место для декана», я последовал к южному торцу здания. Там я увидел два шарообразных выступа в нижней части и вертикальную колонну над ними, возвышающуюся до самой крыши. Странное сооружение действительно походило на предмет культа, но выглядело при этом довольно похабно.
Когда я вернулся, парнишка все еще стоял на улице. «Ну, и как Вам?» - спросил он.  Я только пожал плечами и вошёл в здание.
Там меня ожидало препятствие в виде турникета и симпатичной охранницы при нём. Охраннница категорически отказала мне в допуске не объект ввиду отсутствия у меня пропуска. Она посоветовала мне сходить в главный корпус и оформить пропуск: «Делов-то всего на пару-тройку дней, а потом приходите себе спокойно». Я сказал, что мне нужно срочно, у меня редакционное задание. «Ну, тогда одолжите пропуск у Обалдуева, - предложила охранница. - он с утра на улице стоит и курит, а заходить, похоже не собирается».
Я снова вышел на улицу.
- Обалдуев! Хочешь бабки по-лёгкому срубить? Три тыщи?
- А чё делать надо?
- Проведи меня в корпус и покажи, что там есть. А то меня одного не пускают, да и, чувствую, без проводника мне не обойтись.
- Да запросто! Мне всё равно делать нечего, еще целых две пары осталось учиться сегодня.
Мы зашли и благополучно по очереди преодолели турникет по пропуску Обалдуева. Охранница, наблюдавшая это дело, не возражала: пропуск у нас всё-таки был.
«Здесь у нас буфет!» - уверенно заявил Обалдуев, указав направо, когда мы оказались в коридоре первого этажа. Возможно, он просто прочитал вывеску над дверями, но, судя по его тону, это помещение вызывало у него определённое уважение. Оценив обстановку, я понял, что дальняя часть буфета как раз и занимает те шарообразные выступы, которые я видел в торце здания. Там, по-видимому, и питаются студенты. «Оригинально», - подумал я.
Из буфета доносились музыка, голоса, звон посуды, чавканье и чмоканье. Через полуоткрытую дверь валил дым с характерным запахом. Очевидно, там жарили шашлык. Обалдуев рванул было к двери, но внезапно остановился. «Слушайте, а не могли бы вы выдать мне хотя бы тысячу авансом?» - спросил он. «Сначала экскурсия!» - сказал я и, схватив его за руку, потащил прочь.  
В противоположном, левом, конце коридора тоже творилось что-то интересное. Время от времени там раздавался жуткий треск, и сразу после этого несколько растрепанных студентов с выпученными глазами, задыхаясь, выбегали в коридор. Придя в себя секунд через двадцать, они возвращались назад. «Зал высоких напряжений, - пояснил Обалдуев, - напрягает не по-детски».
Искусственное освещение в коридоре отсутствовало, но по его бокам было несколько стеклянных дверей, ведущих в аудитории, и из них в коридор все-таки проникал дневной свет. Над одной из дверей висела большая табличка с загадочной надписью «Birdskills», которую я с трудом разобрал в потёмках. «Сюда приходят люди делать скворечники», - сказал Обалдуев. Я посмотрел через стекло и действительно увидел множество скворечников. Это были ультрасовременные модели с металлическими корпусами, украшенные, видимо для развлечения птиц, красивыми фентифлюшками: разноцветными лампочками и кнопочками. Скворечники были большие. Наверное, они были рассчитаны на больших птиц, или, возможно, были коммунальными. Самым удивительным было то, что скворечники имели закрывающиеся на ключ дверцы. «Продвинутые у них птицы!».
Потом мы поднялись на второй этаж. Там было тихо и почти безлюдно, только где-то вдали раздавался голос преподавателя, монотонно читавшего лекцию. В небольшом холле стоял стол в форме шестигранника. Присмотревшись, я увидел, что он составлен из шести небольших столов-секций.
- Это что, для занятий оккультизмом? - спросил я Обалдуева.
- Коворкингом, - ответил он.
Я подумал, что, возможно, этот коворкинг и есть какая-то разновидность оккультизма, но не стал уточнять, боясь показаться невеждой.
- Тут у нас будет еще рядом аудитория для кокофинга и кочайнинга. Без этого коворкинг вообще не прёт. А если бы ещё открыть кобиринг или даже ководкинг, тогда бы у нас был самый крутой коворкинг в мире. Но деканат пока не соглашается, - продолжил Обалдуев.
Повернув налево, мы оказались у двери деканата. Рядом с ней на стене висела большая информационная панель «Их разыскивает деканат». Панель была увешана фотографиями молодых людей, - должно быть студентов. Рядом с каждой фотографией помещался небольшой текст с описанием и особыми приметами, непременно оканчивающийся словами «Последний раз видели …». Большинство последний раз видели год и более назад.
В деканат время от времени заходили весёлые студенты. Через некоторое время они выходили сильно погрустневшими. Но один, однако, вышел с таким счастливым лицом, словно только что выиграл в лотерею. Он не удержался и заорал: «Ура! Отчислили!» - и пустился в пляс.
- Почему он так радуется отчислению? - спросил я Обалдуева.
- А у нас так. Как в тюрьме: поступить несложно, а вот отчислиться - пойди, попробуй. Многие годами ждут.
- Так зачем же тогда деканат их ищет?
- Чтобы провести работу. Наставить, так сказать, на путь истинный. Некоторые, впервые узнав, что они в розыске, прутся сразу в деканат, дураки. Нет, ты сначала подожди пару годиков, тогда уже и иди. Может, повезёт.
- Ну и порядочки у вас тут!
- А вы думали! Если хотите в деканат, зайдите, но только без меня. Если я зайду, то это будет надолго.
Я решил рискнуть. Открыв дверь, я столкнулся нос к носу с невысокой женщиной, которая явно кого-то поджидала, потому что она не шла мне навстречу, а просто стояла у двери.
- Вислоусов! Какая радость! И где же вы пропадали все эти годы? - воскликнула она, как бы издеваясь, с ласковой, но хитрой улыбкой на лице.
Моё сердце остановилось. Пробормотав что-то вроде «Извините, не туда попал», я быстро закрыл дверь и попятился назад, теряя равновесие. Обалдуев подхватил меня и усадил на один из стульев, стоящих у стены.
Инцидент сильно подействовал мне на нервы. Было в нем что-то жуткое по своей нереальности: женщину эту я никогда раньше не встречал, в Университете не учился и даже не бывал ни разу, но Вислоусов - это действительно моя фамилия. Чуть позже я осознал, что пропустил самое страшное: когда я захлопнул дверь, женщина даже не попыталась прояснить ситуацию, а просто замолчала и всё. В коридоре опять стояла  тишина…
- Ничего, ничего, - успокаивал меня Обалдуев, - они еще и не такие штуки вытворяют. Пойдёмте лучше на третий этаж, там повеселее.
Мы поднялись на третий этаж. Интерьер коридора оказался довольно убогим. По всей видимости, ремонта здесь не было давно. Особенное впечатление оставлял линолеум на полу: он весь был покрыт многочисленным заплатками, прибитыми гвоздями, а рисунок на нем умудрился даже изменить свою геометрию. На стенах тут и там свисали гирлянды каких-то проводов и кабелей.
Но здесь было светло. Все светильники на потолке были включены, несмотря на то, что людей  в коридоре не было вообще. Все, кроме одной, двери в аудитории были закрыты. Из открытой двери доносились механические шумы и громкие восклицания.
 - Вам повезло: идет лабораторная, - сказал Обалдуев, - вообще-то, это - редкость. Пойдёмте, посмотрим.
Небольшая аудитория была вся уставлена какими-то допотопными железяками и столами, на которых стояли такие же допотопные компьютеры. На стенах висели уже знакомые мне скворечники, - здесь тоже любили птиц. Все это дело было опутано множеством проводов самым хаотичным образом. За столами сидели по два-три студента, всего не более семи, и вполголоса матерились. У них, кажется, ничего не получалось: железяки не двигались, или двигались не так как им хотелось. Между столами метался сумасшедший преподаватель и по очереди орал на студентов: «Включите мозг! Включите мозг! Когда же, наконец, вы включите мозг?!».
Вдруг одна из железяк, та, что была подвешена к потолку, пришла в движение и с диким ревом рухнула на пол. Воцарилась мертвая тишина. Студенты прижались к своим столам и уставились в свои мониторы, всем видом показывая, что они тут ни при чём. Преподаватель застыл с открытым ртом в какой-то странной, неестественной, позе.
Ситуацию спас прозвеневший звонок. Все студенты тут же ожили и стали собираться. Преподаватель подошел к упавшей железяке и начал в ней копошиться. «Пока не включите мозг, больше сюда не приходите, - спокойным голосом сказал он студентам, потерпевшим фиаско, - программисты хреновы».
Мы отошли от двери и пропустили выходящих студентов. Почти сразу за ними вышел и преподаватель. Увидев Обалдуева, он сказал: «Хорошо, что вы не ходите на занятия, Обалдуев!  С вами мне было бы гораздо хуже».
Напротив двери в лабораторию была другая дверь - с табличкой, на которую был нанесен профиль Есенина. Преподаватель открыл её ключом, скрылся за ней и запер дверь изнутри. Я же, пользуясь случаем, вошел в опустевшую аудиторию, чтобы поближе рассмотреть железяки. Справа был проход в подсобное помещение. Движимый любопытством, я заглянул туда. Ничего особенного там не было: стеллажи с приборами, стеллажи с книгами, чайник, микроволновка и два открытых ноутбука на столе. На экране одного из них замерз Youtube с Дробышевским, вещающем о происхождении человека. На другом был запущен редактор Word. Последний абзац набранного текста гласил: «Я ринулся вниз по лестнице, а Обалдуев кричал мне вдогонку «Это квест, это квест, не бойтесь!».
Мне опять стало дурно, и я поспешил на выход.
Обалдуев встретил меня и куда-то повёл (к тому моменту я уже плохо соображал). «Пойдёмте на кафедру, там вам помогут», - говорил он.
Кафедра размещалась слева от торцевого окна коридора. Под окном из горшков росли какие-то громадные растения тропического вида. Возвратившись к реальности, я понял, что это окно принадлежит тому колоннообразному выступу на стене, который я наблюдал снаружи, и меня снова замутило. Но Обалдуев, не теряя времени, затолкнул меня в аудиторию.
На кафедре за столом, заваленным бумагами, сидела и улыбалась светловолосая женщина. «Заходите, заходите!» - воскликнула она и кинулась нам навстречу: «Вот вам витаминки, каждому по десять штук, чтобы не болели только!».
Витаминки действительно помогли. По крайней мере, на четвертый этаж я поднимался уверенно, думая, что все уже позади. И поначалу так и было: мы зашли в одну аудиторию, заваленную хламом, потом в другую. Выслушали рассказ библиотекарши о привидении, регулярно появляющемся в библиотеке («а больше тут никто и не бывает»), поговорили с сенсеем, -  местным долгожителем, - о пользе бобовых, и я уже было совсем успокоился. Но тут вырубился свет и началось…
Все двери мгновенно закрылись, стало абсолютно темно. Прижимаясь к стенам коридора, туда-сюда понеслись жуткого вида тени, щелкая зубами и электрошокерами. Они молчали, и это было очень страшно. В двери сенсея откуда-то появилась амбразура, и из нее высунулось дуло пулемёта. Кажется, это был «Максим». Огонь сенсей пока не открывал.
Внизу, на третьем этаже, тоже что-то происходило: кого-то зажали, и он только тихо скулил, другому -  дали в бубен. В щелях лестничной двери вновь показался свет. Видимо, на третьем этаже отбились. Я всей силой навалился на дверь и с большим трудом преодолел сопротивление. Те, кто ее удерживал с противоположной стороны, бросились врассыпную.
Я ринулся вниз по лестнице, а Обалдуев кричал мне вдогонку «Это квест, это квест, не бойтесь!»…
_____________________________________________________
PS. Бутылка почти уже кончилась, и я вдруг вспомнил об Обалдуеве. Его карточка-пропуск нашлась в кармане моего пиджака. Я перечислил ему три тысячи рублей. Через минуту по вотсапу пришло сообщение: «Спасибо! Карту выбросьте, пожалуйста, три дня отдохну».